Колодец Лотоса - Страница 9

"Сквозь стену колодца Лотоса прошли многие, но немногие стали жрецами бога Ра.Думай. Цени свою жизнь. Так советуют тебе жрецы Ра".

"Думай!" До сих пор он не думал, он только ждал помощи извне. А если надеятьсяна это нечего? Тогда надо думать, как советуют жрецы! Думать! Но что можетпридумать он, знающий лишь части целого числа, не прикасавшийся к магическимчислам?

Нет! Он может придумать многое, очень многое! Аллею статуй Прекраснейшей… Садына уступах храма, который он для нее выстроит! Постой же, постой! Если тебеизвестны части целого, то вспомни: как раз частей целого и не хватало приизмерении поперечника обода колодца! Частей целого! Но как эти частиопределить? Чем?

Пить, пить! Только пить! В голове мутится. Очевидно, солнце прошло зенит и всеживое спряталось в тень, предаваясь дневному сну.

Сененмот спать не мог и не хотел. Он хотел пить!

И тогда ему пришло в голову, что у него есть тростинки, достающие до днаколодца. Их можно смочить в воде, а потом обсосать.

Спеша, он стал опускать обе тростинки сразу, вынимать их из колодца и жаднообсасывать. В рот попадали лишь капли влаги, но и это было наслаждением.

Сотни раз, не меньше, опускал Сененмот тростинки в колодец Лотоса, прежде чемхоть слегка утолил жажду.

Теперь он умрет не сразу — не от жажды, а от голода… Жить без пищи можно многодней. Неужели же Она не придет?

Нет! Жрецы не допустят ее в зал Стены, скроют его существование… или покажут,разве что для того, чтобы прочитала надпись с заданием испытуемому и узнала егосудьбу.

Но если она будет рядом, он должен почувствовать ее близость!

Выглянуть в отверстие "свет — воздух" невозможно, до него едва дотянутьсяруками, чтобы выбросить камень с ответом…

И даже голоса ее он не услышит, потому что она в немом молчании прочитаетнадпись и с поникшей головой выйдет из зала.

Хатшепсут, Хатшепсут, моя Хатшепсут! Отзовись! Ведь тебя любит твой Сененмот!И ради любви к тебе не хочет умереть!

А если не хочешь умереть, то внемли жрецам, которые написали: "Думай. Ценисвою жизнь".

Думать? Думать, думать, ради нее и ради себя!

Прекраснейшая учила, что наука чисел построена на измерении.

Но чем измерять ему, замурованному? Измерять есть чем, только надо подуматькак! Есть ведь целых две тростинки. Их можно использовать для измерениятребуемой наидлиннейшей прямой — поперечника обода колодца!

На тростинках есть меры: одна, две, три, но нет частей целого.

А нельзя ли получить эти более мелкие меры?

Вооружившись медным долотом, Сененмот прежде всего отметил на тростинкахвеличину одной меры, двух мер, три меры. Затем он отметил и величинунаидлиннейшей прямой, заключенной в ободе колодца, которую нужно было измерить.Вычтя из нее одну меру, он получил часть целого, которую пока не знал, какизмерить. Он стал ломать себе голову над тем, какие величины для измеренийможет он получить. Он начал думать, действовать, и уже одно это придало емусилы.

В голове просветлело, и как-то сама собой пришла мысль, что если тростинкиопускать в воду наклонно, то мокрые части на тростинках будут разные.

Он тотчас опустил тростинки одну за другой, вынул и примерил. Оказалось, чторазность длины мокрых частей будет для него новой мерой, малой мерой, как онназвал ее.

Отметив ее надсечкой, он стал размышлять, что бы измерить этой новой мерой.Ведь она же была долей целого, долей одной меры. Интересно, сколько разуложится новая мера в одной мере?

Он тщательно измерил половину короткой тростинки, где поставил отметину одноймеры.

Радости его не было границ!

Малая мера уложилась в одной мере ровно шесть раз!

Работа уже увлекла Сененмота. Он представлял себе, что Прекраснейшая руководитим, находится где-то рядом. Но на самом деле она была далеко, и он доходил довсего сам.

В его руках уже была одна шестая меры. Можно ли ею измерить наидлиннейшуюпрямую, поперечник круга? Эта длина была у него отмечена на длинной тростинке.И он тотчас приложил ее к своим новым мерам.

И сразу уныние овладело им. Все напрасно. Ничего не получилось.

Малая мера уложилась семь раз, а восьмой раз вышла за пределы отметины.

Сокрушенно смотрел Сененмот на лишний отрезок. И вдруг понял, что обладает ещеодной мерой. Надо было тут же определить, какую часть главной меры онасоставляет.

Он судорожно стал измерять, не веря глазам.

Его новая самая маленькая мера (лишнего отрезка) уложилась в главной мередесять раз! Итак, как учила Прекраснейшая, он имеет в измеряемом поперечникеодну целую (шесть малых мер) и еще две лишних меры — то есть одну треть.

Однако из этой трети нужно вычесть одну десятую.

Теперь ученику Хатшепсут ничего не стоило сосчитать, что наидлиннейшая прямая,заключенная в ободе колодца, имеет длину в одну и семь тридцатых (37/30) меры.Это и есть ответ, его теперь нужно лишь выбить на мягком камне, что послужитключом к запертой двери в Мир, над которым властвует Божественная!

Сененмот принялся за дело. Он торопился. Торопился выйти из склепа, забыв, чтоголоден.

Современники Сененмота, как и он сам, не знали десятичных дробей, не умеливыразить одну треть, как 0,3333 в периоде, и не догадались бы вычесть из этойвеличину одну десятую, получив поперечник обода колодца =1,2333 меры. Это надве тысячных меры отличало измеренную юношей величину от той, которую людипочти через четыре тысячи лет научатся вычислять с помощью математики, которую